Каково учиться в материковом Китае? Да и почему, собственно, ехать на учебу именно туда? Четверо тайваньских студентов, обучающихся на материке, поделились с сотрудником журнала “Free China Review” своими мыслями об этом, впечатлениями от жизни на материке и планами на будущее.
настоящее время в Пекинском университете обучаются около шестидесяти тайваньских студентов. Двадцать четыре из них получают пост-университетское образование – одиннадцать обучаются в докторантуре, а тринадцать – в магистратуре. Семеро студентов проходят курс университетского образования, остальные же – вольнослушатели. Большинство обучающихся специализируется в области гуманитарных дисциплин. Одна из них – 27-летняя Линь Чунь-хуа, студентка 2-го курса магистратуры, соискательница степени магистра права.
Знакомый ее подруги, обучавшийся в Пекине, объяснил Линь, каковы правила поступления в вузы материкового Китая. В апреле 1996 года она отправилась в Гонконг, где сдала специальный экзамен для студентов с Тайваня, из Гонконга и Макао, и в сентябре того же года поступила в Пекинский университет. Она уже завершила прохождение всех курсов, необходимых для получения степени магистра, и готовится к написанию магистерской диссертации. Обычно для получения степени магистра в материковом Китае необходимо три года, так что у нее есть еще год в запасе. Она планирует вернуться на Тайвань, найти работу и заниматься подготовкой диссертации там.
Почему же Линь захотела обучаться на материке? По ее мнению, знания об этой нарождающейся супердержаве, полученные из первых рук, будут весьма полезны для ее будущей карьеры. “Материковый Китай развивается поразительными темпами, – говорит она. – Он неизбежно будет оказывать значительное влияние на будущее Тайваня.” Знание правовой системы материкового Китая будет становиться все более важным по мере увеличения числа судебных исков, связанных с расширяющимися контактами между двумя сторонами Тайваньского пролива.
Пекинская академия кинематографии является всемирно известным учебным заведением, воспитавшим таких звезд, как Чэнь Кай-гэ и Чжан И-моу.
Линь, окончившая юридический факультет Государственного тайваньского университета, была уже адвокатом, имевшим лицензию, и работала в фирме одного из наиболее известных тайваньских юристов, зарабатывая 80000 н.т. долл. (2500 долл. США) в месяц, когда она вдруг решила все бросить и отправиться в Пекин – это ее решение явилось полной неожиданностью для ее родных и друзей. “Может быть, когда-нибудь я возмещу потерянный мною заработок,“ – говорит она полушутя. Ее не особо волнует то, будет ли ее степень, полученная на материке, признана правительством Китайской Республики, так как она уже имеет право работать юристом на Тайване.
Линь живет в отдельной комнате в шестиэтажном общежитии, где студенты с Тайваня, из Гонконга и Макао компактно проживают на пятом и шестом этажах, а первые четыре отведены студентам с материка. Линь в основном общается с тайваньскими студентами. “У меня неплохие отношения с местными студентами, – говорит она. – Мне очень хотелось бы сойтись с ними поближе, но между нами постоянно существует определенная дистанция. Обычно именно тайваньские студенты первыми заговаривают с местными, и, если наша группа организует какое-то мероприятие, то мои местные однокурсники подчас не ставят меня об этом в известность.” Местные сокурсники Линь проживают в другом общежитии, расположенном на некотором удалении от того, в котором она живет, а позвонить ей, по их словам, им бывает “неудобно”.
Отношение к тайваньским студентам отличается от отношения к местным в нескольких аспектах. В то время как Линь живет в своей комнате одна, местные студенты обычно живут по нескольку человек в комнате. У Линь туалет и душ (так же, как и телефон общего пользования) находятся рядом, на ее же этаже, а местным студентам приходится пользоваться удобствами, расположенными подчас на порядочном расстоянии от их комнат, да и телефонов здесь очень мало. “Кроме того, я освобождена от прослушивания курсов марксизма-ленинизма, обязательных для местных студентов и магистрантов.”
Дорого ли стоит обучение в Пекинском университете, учитывая улучшенные условия проживания, предоставляемые студентам из-за рубежа? Линь не может претендовать на получение материальной помощи со стороны правительства Китайской Республики, не признающего ученые степени и дипломы, полученные в учебных заведениях на материке. “Но мне не приходится платить за обучение и проживание, так как все это покрывается субсидией правительства КНР; кроме того, я ежемесячно получаю 280 юаней (35 долл. США) на текущие расходы.” По словам Линь, как минимум двадцать престижных китайских университетов имеют возможность предоставлять студентам с Тайваня финансовую поддержку за счет правительственных субсидий, и получить ее после зачисления в университет нетрудно.
Когда Линь впервые приехала на материк, жизнь здесь показалась ей очень скучной. “Особенно скучно по вечерам, но сейчас я уже привыкла.” В компании с девятью другими студентами с Тайваня она подписалась на одну из тайваньских газет – “Чжунго шибао”. Она здесь стоит раз в пять дороже, чем на Тайване, и приходит с опозданием на день. “Материковые газеты наводят на меня скуку, – признается она. – Они состоят всего из нескольких полос, заполненных, в основном, материалами политического характера и статьями, рассказывающими о том, как много правительство делает для блага народа.”
Каков преподавательский состав Пекинского университета? Линь считает, что преподаватели старшего поколения, особенно те, кто пережили “культурную революцию”, уступают в квалификации своим более молодым коллегам, которым сейчас от 30 до 40. “Некоторые преподаватели старшего поколения признают, что их знания не опираются на достаточно прочный фундамент – из-за серьезных пробелов в их образовании, вызванных “культурной революцией”. Более молодым же профессорам не довелось столкнуться с подобными проблемами, во многих случаях они прошли обучение за рубежом и благодаря этому обычно более восприимчивы к новым идеям.
Глубокое впечатление на Линь произвели также студенты материкового Китая, отличающиеся чрезвычайным усердием. “Мне даже кажется, что по-английски они говорят лучше, чем мы. Все больше студентов на материке сдают TOEFL (“английский как иностранный” – экзамен, проводимый для оценки уровня владения английским языком и обязательный для желающих обучаться за границей). Получив высокие баллы, можно стать стипендиатом иностранного вуза и отправиться на учебу за рубеж. Для большинства студентов с материка это – единственный способ поучиться вне Китая.”
Линь недавно завершила работу над книгой-справочником, содержащем информацию об учебных заведениях и системе образования на материке. “Многие люди с Тайваня звонили и писали мне, запрашивая подобные сведения, да и сама я потратила немало времени, выясняя, как можно поступить в Пекинский университет, поэтому я решила написать обо всем этом книгу.” Сейчас книга уже печатается на Тайване, и в этом Линь опередила правительственные ведомства Китайской Республики, которые еще не подготовили к публикации справочные материалы всеобъемлющего характера о возможностях обучения на материке.
-летний Сяо Хун-дэ – студент 1-го курса магистратуры Института истории Пекинского университета. Он окончил факультет бухгалтерского учета тайбэйского Университета китайской культуры, но его главным пристрастием всегда была история. Через пару лет после окончания университета, занимаясь сбытом компьютеров, он одновременно начал готовиться к вступительным экзаменам в магистратуру – Институт истории Государственного университета Чжунчжэн. Ему не повезло – не прошел по конкурсу. Следующие попытки поступить в магистратуру были предприняты им в Институте истории Государственного университета Чэнгун, где он потерпел неудачу дважды.
“Я был ужасно расстроен, потому что был так близок к поступлению в оба эти университета. И тогда мне в голову пришла идея попробовать поступить в Пекинский университет, – говорит он. – Я знал, что он славится своим курсом древней истории Китая.” Однако Сяо не имел ни малейшего представления о том, как туда можно поступить. По совету матери он позвонил в Фонд развития связей между двумя сторонами Тайваньского пролива, ведающий осуществлением подобного рода контактов между Тайванем и материком. В конце концов ему удалось связаться с Институтом истории Пекинского университета. В ходе телефонного разговора он нашел взаимопонимание с человеком, ставшим впоследствии его научным руководителем, а увиделись они впервые позже – в сентябре 1996 года, когда профессор встретил Сяо в пекинском аэропорту.
Поначалу Сяо посещал занятия в качестве вольнослушателя с тем, чтобы подготовиться к ежегодному вступительному экзамену в магистратуру для студентов с Тайваня, из Гонконга и Макао. Экзамен был назначен на апрель 1997 года. Весь этот период, вплоть до своего переезда в общежитие для тайваньских студентов, он жил на квартире одного из профессоров Института истории, платя 800 юаней в месяц. “У него дома было множество объемистых томов по марксизму, а также ряд журналов времен “культурной революции”. Сяо прочел некоторые из них; говоря о марксизме, он оживляется: в этих трудах, говорит он, содержится гораздо больше подробных сведений о марксизме, чем в типичном тайваньском издании по той же теме.
При этом ему никогда не казалось, что он прошел “промывание мозгов”. “Я не пытаюсь изменить убеждения местных студентов. В определенной степени их будущее все еще зависит от их политических воззрений. Если я повлияю на их взгляды, то их карьера после окончания университета может сложиться не столь успешно.” Он полагает, что власти сознательно проводят политику "сегрегации" студентов. Например, в этом году ни один из тайваньских студентов не был приглашен на празднества в университете, посвященные встрече нового года. “Все мы [и тайваньцы, и жители материка] – китайцы. Мы, тайваньские студенты, искренне хотим более тесно общаться со своими материковыми собратьями, но они совсем не обязательно принимают нас в свой круг.”
Поэтому сейчас Сяо, хотя и не обособляется намеренно от местных студентов, но и не навязывает им свою компанию. “Тайваньские студенты просто хотят без лишних проблем завершить свое обучение здесь. Большинство из них вернется затем на Тайвань, некоторые же попытаются найти возможности для продолжения образования в других странах – таких, как США.” В общем, они воздерживаются от слишком тесных контактов с жителями материка, чтобы избежать споров по “чувствительным” вопросам. “Конечно же, здесь есть отдельные более независимо мыслящие студенты – в основном, из крупных прибрежных городов; те же, кто родом из внутренних провинций, бывают порой очень нетерпимы к инакомыслию.”
Материковый Китай, на взгляд Сяо, все еще в значительной степени изолирован от внешнего мира. “Единственное, что большинство жителей материка знает о Тайване, – это то, что это богатый остров. Они представления не имеют о том, на каком диалекте мы говорим, а некоторые из них даже думают, что у нас в обращении та же валюта, что и на материке.” Даже в Пекинском университете власти КНР пытаются осуществлять контроль над распространением информации. Например, каждый будний день в семь часов утра на всей территории университета через громкоговорители начинают передаваться пропагандистские программы о “великих достижениях Коммунистической партии Китая”. “В общем, в этом нет ничего особо страшного – разве что все это очень допотопно. Да и студенты, которые поздно легли спать накануне, оказываются разбуженными этими передачами.”
Студенты Пекинского университета поражают Сяо своим усердием в учебе. “Некоторые даже называют их “роботами”. Даже когда из-за каких-либо неполадок в общежитии гаснет свет, они продолжают заниматься при свечах.” Отношения между преподавателями и студентами здесь гораздо менее официальны, чем те, что Сяо довелось наблюдать на Тайване, – во многом благодаря тому, что профессора здесь обычно не напускают на себя такой важности. Однако, когда дело касается древнекитайской истории, они могут быть довольно “авторитарными”.
В целом, жить в Пекинском университете Сяо нравится. Если для местных студентов университетские власти устанавливают бесчисленное множество правил и ограничений, то к тайваньским они относятся точно так же, как и к другим иностранным студентам, которым предоставлено гораздо больше свободы. Да и деньги здесь оказываются гораздо “весомее”, чем на Тайване. Жизнь здесь может казаться “скучной”, но, как и Линь Чунь-хуа, он к ней привык. “Первые три месяца моего пребывания здесь я находился под сильным впечатлением от исторических памятников города; год спустя здешняя атмосфера казалась мне тяжеловатой. Однако, сейчас я уже адаптировался к местной жизни.” У него есть персональный компьютер, с помощью которого он легко поддерживает контакты с домом и с внешним миров через Интернет.
Сяо вносит арендную плату за свою одноместную комнату – из расчета 3 долл. США в день – и плату за обучение – 15000 гонконгских долларов (1935 долл. США) в год. Перед тем, как тайваньские студенты допускаются к вступительным экзаменам, они должны сделать выбор между получением субсидии от властей КНР и обучением за собственный счет. Полагая, что к желающим получить правительственную субсидию предъявляются более высокие требования на вступительных экзаменах, Сяо избрал путь самофинансирования. Позднее, однако, он обнаружил, что и для желающих получать субсидию сдать экзамен – задача вполне посильная. Теперь он жалеет, что не выполнил свою “домашнюю работу” лучше.
Сяо надеется после получения магистерской степени продолжить обучение в докторантуре того же Института истории. В будущем он хотел бы получить преподавательскую должность в одном из учебных заведений на Тайване и одновременно продолжать свой компьютерный бизнес. Он не склонен жаловаться на нежелание правительства Китайской Республики признавать дипломы, полученные на материке; он, в общем, согласен с проводимой правительством политикой “медленных и осторожных шагов”. “Я не стал бы ратовать за что-то только потому, что это в моих интересах.” Он считает, что правительству следует продвигаться в решении проблем, существующих в отношениях с материком, не спеша, шаг за шагом, начав, может быть, с признания магистерских степеней. “Студенты университетского уровня еще слишком молоды, и им может оказаться трудно приспособиться к жизни на материке. И, я боюсь, они могут быть недостаточно осторожны в ведении споров с местными студентами по политическим вопросам.”
-летний Бен Чжан (Чжан Най-бинь) – студент университетского уровня, изучающий западную медицину в Пекинском медицинском университете. С серьгой в ухе, он выделяется своим обликом на фоне более консервативных местных студентов. “Мои однокурсники знают, что я с Тайваня, поэтому их, в общем, не удивляет многое, что при иных обстоятельствах могло бы показаться им странным,” – говорит он. Чжан живет в Пекине уже пять лет, и его речь изобилует местными выражениями.
Когда Чжан впервые приехал в Пекин с отцом в августе 1993 года, он был студентом 2-го курса тайваньского Университета китайской культуры. Тогда он думал, что его поездка в Пекин будет не более чем приятным летним отдыхом. Чжану и в голову не приходило, что он останется здесь на последующие пять лет. Его отец, однако, думал иначе. “Он взял меня в Пекин отдохнуть – так он по крайней мере говорил мне. На самом же деле он надеялся, что я здесь останусь и сдам вступительный экзамен в Пекинский медицинский университет.” Чжан, будучи почтительным сыном, согласился остаться и учиться на врача в соответствии с пожеланиями отца.
Экзамен показался ему нетрудным; сдав его, он был принят в университет – отчасти благодаря тому, что уровень подготовки многих других абитуриентов оказался явно ниже установленных стандартов. Он с готовностью признает, что немало тайваньских студентов едут обучаться на материк потому, что они не могут поступить ни в один из вузов у себя на острове. Уже через месяц после того, как Чжан впервые ступил на материк, он зарегистрировался как студент в медицинском университете и подал заявление в Университет китайской культуры с просьбой об академическом отпуске сроком один год. Он сделал это для того, чтобы обеспечить себе место в университете на Тайване на тот случай, если не сможет адаптироваться к новым для него условиям и будет вынужден вернуться домой.
Только учась уже на 2-м курсе, Чжан узнал из разговора с другим студентом с Тайваня, что его вуз провел вступительный экзамен, не получив предварительного согласия на то у властей КНР. Поэтому, хотя Чжан уже близок к завершению своего обучения, у него нет полной уверенности в том, что ему удастся получить степень бакалавра, а вернуться в Университет китайской культуры он тоже уже не может. “Мне не остается ничего другого, как продолжать идти по этому пути.” Как оказалось, администрация Пекинского медицинского университета действительно санкционировала принятие вступительного экзамена, не уведомив об этом власти, так как была абсолютно уверена, что вопрос будет урегулирован позднее. К сожалению, подобные ожидания оказались неоправданно оптимистичными.
Но и это еще не все – Чжану доставляет серьезные неприятности своеобразная “проблема статуса”, с которой ему приходится сталкиваться. Когда дело касается платы за обучение, он наравне со всеми иностранными студентами должен платить 2000 долл. США в год, в то время как местные студенты платят лишь 500 юаней (62 долл. США), если они имеют государственную субсидию, или 2000 юаней (250 долл. США), если они таковой не имеют. Когда же он подал документы на получение стипендии для иностранных граждан, которую, как считается, легче получить, чем соответствующую стипендию местным студентам, ему было сказано, что он по своему статусу приравнивается к жителям материкового Китая. Кроме того, иностранные студенты могут освобождаться от прослушивания курсов по определенным дисциплинам, но на него это не распространяется.
В настоящее время Чжан проходит интернатуру в одной из пекинских больниц. Он признает, что в первые два года своего пребывания здесь, когда он жил вместе с другими студентами из-за рубежа, он частенько развлекался с ними, посещая ночные клубы, которые слишком дороги для большинства местных студентов. В то время он занимался в смешанной группе, состоявшей из местных и зарубежных студентов, и привык видеть, как его сокурсники-иностранцы изо дня в день впустую растрачивают время. У местных же студентов показатели академической успеваемости были, как правило, превосходными. “Я – лучший среди иностранных студентов, но довольно посредственный в сравнении с моими материковыми однокурсниками.” Пекинский медицинский университет – один из лучших медицинских вузов материкового Китая, и конкуренция среди местных студентов там весьма жесткая.
На 3-м курсе Чжан обратился к ректору с просьбой перевести его в группу, состоящую исключительно из местных студентов. Его просьба была удовлетворена, и он поселился в общежитии со своими местными сокурсниками. Решение Чжана оказалось верным. Из пятнадцати иностранных студентов, принятых в университет в 1993 году, только шестеро доучились до 5-го курса. Остальные были либо отчислены, либо оставлены на второй год.
Чжан, похоже, гораздо лучше по сравнению с большинством своих земляков интегрировался в общество материкового Китая. Двое его лучших друзей – его сокурсники из числа местных студентов. Он живет в одной комнате с шестью местными студентами – с минимальным комфортом и массой неудобств: например, если он хочет принять душ, ему приходится идти в больницу, где он стажируется, а это – около 15 минут ходьбы от общежития. Однако, он давно ко всему этому привык. “Когда я только приехал в Пекин, многое здесь – и в университете, и в городе – меня поражало. Сегодня же меня уже ничем не удивишь.”
Когда Чжан жил на Тайване, он иногда водил машину, сейчас же он привык протискиваться на велосипеде в узких пекинских переулках. “Уровень жизни здесь гораздо ниже, чем на Тайване, но местные студенты, несмотря на это, показывают отличные результаты в учебе – этому стоит поучиться у них,” – говорит Чжан, добавляя, что его нынешняя жизнь гораздо проще, чем раньше. Он признается, что в первый год своего пребывания здесь ему часто хотелось вернуться на Тайвань, потому что он никак не мог приспособиться к укладу жизни на материке. И сегодня он по-прежнему не может смириться с некоторыми привычками местных жителей – особенно такими, как невыполнение элементарных правил пользования общественными уборными или использование локтей для продвижения в обход очереди. Но жизнь на материке научила его ценить то, чем он обладает. Однажды он написал матери о том, как он счастлив принадлежать своей семье. “После этого мама сказала мне, что я очень повзрослел.”
Жизнь на материке научила Чжана также по-новому смотреть на отношения между двумя сторонами пролива. “Тайваньцы склонны воспринимать эти проблемы очень эмоционально. Иногда необходимо посмотреть на Тайвань со стороны – именно таким образом может сложиться более рациональный подход к проблемам, существующим в отношениях между двумя сторонами Тайваньского пролива.”
Какова же позиция правительства Китайской Республики в вопросе признания степеней, полученных на материке, – рациональная она или эмоциональная? Чжан сожалеет о том, что Пекинский медицинский университет не включен в предварительный список учебных заведений, дипломы которых в будущем могут быть признаны, потому что этот вуз – весьма высокого уровня, однако гораздо больше его заботит другое – позволят ли ему власти КНР получить степень по окончании университета. Вместе с тем Чжан замечает, что это его, в конце концов, не так уж сильно беспокоит, так как он в любом случае планирует отправиться дополнительно изучать медицину в другую страну начиная с третьего или четвертого курса мединститута. В этом случае у него будет гораздо больше шансов сдать экзамены на право работать врачом на Тайване и тем самым осуществить мечту своего отца.
Но в жизни ничто не бывает просто, и Чжан напоследок преподносит интервьюеру еще один сюрприз: он признается, что он вовсе и не хочет стать врачом и что его мечта – руководить больницей в материковом Китае. Так что, может быть, ему в действительности нужно было бы учиться на степень магистра коммерческого менеджмента.
-летний Е Цзи-гу – соискатель степени магистра факультета режиссуры Пекинской академии кинематографии. Благодаря склонности переходить в разговоре на тайваньский диалект он в гораздо большей степени, чем некоторые его земляки, предстает носителем особого “тайваньского колорита”. “Когда я встречаю кого-то, кто только что прибыл с Тайваня, я бываю очень рад”, – говорит он, добавляя, что стал любить Тайвань еще больше после того, как приехал на материк.
Е поступил в Академию в сентябре 1995 года после сдачи вступительного экзамена в апреле того же года. До этого он работал в одной из тайваньских телекомпаний, являясь одновреммено ассистентом на факультете драмы и кинематографии Университета китайской культуры, где он ранее получил степень бакалавра. Однажды один из его сокурсников показал ему журнальную статью, посвященную Пекинской академии кинематографии, и именно она пробудила в нем интерес к обучению за рубежом.
“Мой английский “хромает”, так что, если бы я захотел продолжить свое образование в Америке, то мне пришлось бы сначала учиться на языковых курсах в США, – говорит он. – Я отказался от этой идеи, так как это обошлось бы моим родителям в большую сумму денег.” Кроме того, ему хотелось быть непохожим на других. “Большинство моих преподавателей на Тайване учились либо в США, либо во Франции, и мои сокурсники, в основном, намеревались последовать их примеру, поэтому я избрал материковый Китай.” И, конечно же, тот факт, что Пекинская академия кинематографии является всемирно известным учебным заведением, воспитавшим таких звезд, как Чэнь Кай-гэ и Чжан И-моу, – тоже довод в пользу правильности выбора Е. “Несколько дней тому назад Ли Ань [тайваньский режиссер, автор фильма “Свадебный банкет”] приезжал к нам сюда для подбора актеров для нового фильма.”
Когда Е решил отправиться на учебу на Пекин, его друзья единодушно сочли его выбор интересным, никто из них не высказался об этом скептически. Даже родители Е проявили лишь самую минимальную обеспокоенность. “Люди на Тайване и в Пекине говорят на одном и том же языке, разница только в акценте. Привыкнуть к климату и образу жизни на материке можно довольно быстро. В любом случае, если мне здесь окажется что-то не по душе, я могу просто оставить учебу и уехать домой.”
Е не столкнулся с какими-либо серьезными проблемами в Пекине, где он живет уже почти три года. По его мнению, жизнь в новых для него условиях обогатила его, ибо “хорошие режиссеры, помимо настоящего таланта, должны еще обладать и богатым опытом жизни в самых разных условиях.” В отличие от тайваньских преподавателей, которые мало стимулировали его творческий рост, его нынешний наставник часто ставит перед ним фундаментальные вопросы концептуального характера. “Он – отличный преподаватель и вовсе не зашоренный ретроград.”
Не все профессора, однако, восприимчивы к новым идеям, да и администрация академии не отличается либеральными взглядами. “Может быть, они и открыты для восприятия новых идей, но они не желают делать ничего, что могло бы быть истолковано как оппозиция официальной политике. Они хотят спокойно продвигаться по служебной лестнице.” Е хорошо известно, что некоторые фильмы – например такие, в которых затрагивается тема секса, – не могут быть открыто показаны в стенах Академии, и его коллеги на материке узнают о многих известных фильмах от своих тайваньских однокурсников.”
Политика – это еще одна “чувствительная” область. Однажды замдекана просмотрел короткометражный фильм Е, имевший определенный политический подтекст – так, в нем проводилась мысль о том, что Тайвань не склонен делать шаги к объединению с материком в ситуации, когда материковый Китай не отказывается от использования военной силы против острова. Замдекана, увидев в Е возмутителя спокойствия, вызвал его к себе для беседы. В конце концов администрация все же пришла к заключению, что ничего чрезвычайного не произошло. “Но впоследствии всякий раз, когда мы сталкивались друг с другом, замдекана неизменно бросал на меня неодобрительный взгляд.”
Е недоволен уровнем платы за обучение. “Размер платы меняется каждый год.” В 1995 году он заплатил за год обучения 2700 долл. США, а в следующем году плата была повышена до 3600 долл. – это даже больше, чем в большинстве частных университетов на Тайване. Он слышал, что на некоторых факультетах плата выросла аж до 4000 долл. США. “С этим ничего поделать нельзя. Позиция университета, в общем, такая: если для вас это дорого – не учитесь здесь. Одному тайваньскому студенту это было сказано прямо в лицо.”
Но, что потрачено – то потрачено, и сейчас для Е, готовящегося к окончанию академии в июле, самое важное – будет ли он допущен к сдаче квалификационного экзамена на Тайване, то есть будет ли его степень, полученная на материке, признана на острове. Согласно замыслу Министерства образования Китайской Республики, тайваньские студенты, обучающиеся на материке в учебных заведениях, не вошедших в предварительный список из 73 вузов, дипломы которых будут признаваться, могут сдать квалификационный экзамен, если они поступили в эти вузы в период с сентября 1992 по октябрь 1997 года, так что Е, вроде бы, в эту категорию попадает.
Но существуют две немаловажных оговорки. Во-первых, прослушанные на материке курсы, которые необходимы для получения степени, не должны быть связаны с “идеологическими дисциплинами”, и Е еще не знает, считают ли правительственные ведомства Китайской Республики кинематографию "идеологически окрашенной" областью знаний. Во-вторых, что еще важнее, сам вопрос признания полученных на материке степеней все еще обсуждается, высказываются различные мнения, в том числе и против их признания, и ни одно из должностных лиц правительства Китайской Республики, похоже, не в состоянии сегодня определенно сказать, когда же будет принято окончательное решение.
“Увязывать признание ученых степеней с политической идеологией лишено всякого смысла, – говорит Е. – Тайвань является открытым обществом. Почему же правительство может мириться с ростом влияния оппозиционной ДПП, но не может более терпимо относиться к существованию таких, как мы?” Он очень надеется, что ему будет позволено сдавать экзамен, потому что официально признанная степень была бы важна для его карьеры. С другой стороны, Е считает, что для такого учащегося, как он, формальная степень не так уж важна в сравнении с “по-настоящему ценными вещами” – знаниями и опытом, приобретенными им за последние три года.